Уривoк із рoзпoвіді дoбрoвoльця з Дoнбaсу 24 кaнaлу прo тe, як укрaїнські вoїни вeли бoї зa Ширoкинe тa в чoму були склaднoсті рoбoти у цьoму нaсeлeнoму пункті.
Микoлa Aнaцький нaрoдився і виріс у Дoнeцькій oблaсті. Після тoгo, як йoгo рідний Бaxмут булo звільнeнo від oкупaції, він пішoв дoбрoвoльцeм у бaтaльйoн «Дoнбaс». У йoгo склaді більшe 2,5 рoків вoювaв у нaйгaрячішиx тoчкax нa сxoді Укрaїни. Пoтім – пeрeвівся дo лaв бaтaльйoну ім. Кульчицькoгo.
Зaрaз мoлoдший лeйтeнaнт Микoлa Aнaцький – oфіцeр групи інфoрмaції тa кoмунікaції Нaціoнaльнoї гвaрдії Укрaїни.
Йoгo істoрія – яскрaвий приклaд тoгo, як війнa впливaє нa життя людей. Уривок цієї історії – для один із найзапекліших епізодів війни на сході України: бої по (по грибы) Широкине.
Молодший лейтенант Микола Анацький
«В Широкино ротации были в соответствии с пять дней. Вот не скажу, сколько ротаций было, перестал выкладку. Там было весело, было опасно. Чтобы донестись до нашей позиции в четырехэтажках (а это – самая ближняя взгляды, до сепаров – метров 150, там постоянная стреляние была), надо было перебегать по открытой местности. Это) (же) (самое) время мы перебегали, у сепаров прямо мишени в тире получались. Якобы перебегали? Подходишь к углу здания, где тебя до сей поры не видно, останавливаешься, собираешься с мыслями, или заключая полностью думалку выключаешь, дышишь, вдыхаешь и на выдохе начинаешь баснословно быстро перебирать ногами. У меня товарищ бегал с претенциозно поднятым средним пальцем всегда. Ну, кого первым будут фокусить? Толково, что того, кто бежит со средним пальцем. По времени того как несколько раз пули совсем неподалёку с ним пролетели, он перестал поднимать палец, акт поумнел и стал просто бегать.
Когда с ротаций приезжали – отсыпались. После же на позициях круглосуточное дежурство было, до сей поры время что-то происходило, у каждого несколько бойничек. Иным часом начинается какой-то движ, все, даже тетя, кто отдыхает, поднимаются и идут стрелять. А происходило по какой причине-то часто. Когда страшно – надо шутить. Оно сиречь-то непроизвольно получается. На войне без шуток – по отношению ко всему никак. У меня где-то видео есть, идеже товарищ стоит, стреляет из окна, у него препятствие, тут же подбегает к нему второй – и стреляет изо лука. Без юмора там просто психика без- выдержит. Я еще тогда шутил, что когда наша сестра приезжаем с ротации, то у каждого ангел-хранитель, в соответствии с любому, уходит в запой. У него работы за сие время было много, и эта работа была нервной.
В Широкино для того меня самое сложное что было? Каждый кортеж были какие-то сложности. Было очень за-особому на позиции «Окопы». Грузины нас неважный (=маловажный) учили ни позиционной, ни окопоной войне. Моя вторая круговращение в Широкино – «Окопы», где идет окопная столкновение. Когда туда заезжали, отдельно еще ехал КрАЗ с продуктами, с водою, с боеприпасами. Он отдельно ехал, потому что людей высаживали предварительно позиций, они доходили пешком. КрАЗ доезжал предварительно самых позиций, быстро все выгружал и очень быстрыми шагами уезжал – там все на возвышенности и постоянно простреливаемое. Во мы когда заезжали, мне командир позиции сказал, сколько я пойду с ним выгружать этот КрАЗ. Я тогда еще пулеметчиком был, своего барахла тащил нормально. Шел дождяра, плыть надо было по вскопанному полю. Наша автомашина застряла, колеса прокручиваются, минометный обстрел идет. Хоть сколько-нибудь не на ходу все из машины выкидывали. Давно окопов еще как-то добраться надо было – протечь вдоль посадки, а она там уже редкая была изо-за постоянных обстрелов, пробежать в сторону поселка, перейти бугорок, перебежать бетонную дорогу, прыгнуть в окоп и вдобавок там по окопу пробежать. Очень опасное площадь было, где снайпер или пулеметчик может как у христа отработать. Нас сидели ждали и снайпера, и пулеметчики. Только многое зависело от их ротации.
Раз заехала российская спецура – о ту пору у нас просто чудом не было убитых, у меня из-за пять суток было сразу три новых дня рожденья: в таком случае снайпер чуть не снял, то пулеметчик заполночь стрельнул. Мы с моим вторым номером сидели в самом ближнем блиндаже к сепарам. В среднем трех часов ночи. Тогда по ночам стычек что таковых не было. Товарищ вылез из окопа, сидел с птичьего полета, я облокотился руками на бруствер, и мы по очереди в тепловизор смотрели. Я во вкусе раз передал ему тепловизор, глаза уже привыкли к темноте. Смотрю – идеже-то в километре от нас вспышки начались. Центр не работал. Я был не то что в полудреме, хотя в режиме, когда не ожидаешь, что что-так произойдет, почти расслаблен. Вдруг, ни с того ни с этого, я выгнулся назад и упал. Было ощущение, что меня несложно со всей дури кто-то потянул отступать. Потом мышцы спины болели около недели, с такой-сякой(-этакий) скоростью дернулся. Пока падал, услышал, как входят пули в землю весь рядом. Краем глаза увидел, что мой соратник скатился вниз. Подбежал к нему – а вокруг трассера пролетают, пули свистят – дьявол говорит «У меня воротничок шевельнулся». Я из пулемета в то время всадил полную ленту и по нам перестали выцыганивать. На следующий день посмотрели товарищу китель – у него сверху липучке у воротничка полоска от пули запеклась.
В Широкино было (вагон интересного. Рота почетного караула морской пехоты – далеко не знаю, как она там оказалась – притянула ПТРД 1941 лета выпуска и два ящика патронов к ней. Это была веселая чередование. Стрелковых боев почти не было. Мы доставали эту бес-трубу, то есть шайтан-ружье (19 килограммчик, 2 метра в длину, один выстрел стену пробивает вконец), и с ним работали. На четвертую ротацию там погиб отечественный взводный – его снайпер снял в голову. Позывной «Поручик» или «Чексит» у него был. Мы с ним сдружились оттяг. Он говорил, что подтасовал документы, чтобы попасть в АТО. Симпатия занимался пейнтболом, военной тематикой, ему все сие очень нравилось. Он меня первым взял к себя во взвод. С нашей роты в прошлом году ротный погиб, в Марьинке сверху растяжке подорвался. Много пацанов полегло.
Должна была порваться операция совместная, с ВСУ. Надо было зайти в Широкино и подчистую его зачистить. Нашей задачей было спуститься до посадке, зайти слева от Широкино и выйти возьми сепарский блокпост. Выбить их оттуда, занять абвахта и ждать нашего подкрепления. Я сразу понял, что сие – дорога в один конец. Должны были идти 10 засранец. На блокпосту у сепаров по-любому был «Скала», АГС. Думаю, шансов у нас было бы без- очень много. Плюс, получалось так, что с кто-нибудь другой стороны к сепарам бы тоже постоянно заходило поддерживание. Мы пока сидели и ждали приказа, я со всеми своими попрощался в глубине сердца. Чтобы жизнь перед глазами прошла – такого далеко не было. Но я ни от кого не слышал, пусть вот прямо жизнь вся пролетала. Был ударник, который перед этим выездом говорил: «Я тебя неважный (=маловажный) пущу, пойду вместо тебя». Я отказывался, малограмотный понимал, чем я лучше, что меня оставлять что по. Идти, если честно, не хотелось. Но благо уже приехал воевать, то там не достоит быть такого «хочу» или «не хочу». Дьявол потом говорил, что не пустил бы меня. Только, в конце концов, операцию отменили в самый последний побудь здесь.
Ко мне мысль «Все. Конец» пришла, когда-никогда к нам в окоп прилетела мина. Я увидел вспышку, почувствовал пыл на лице, мне ресницы опалило. Мина попала в стенку окопа. Меня откинуло, развернуло и кинуло получи нашего снайпера. Следующая мина прилетела чуть-символически дальше и нас землей присыпало. Когда вернулась переимчивость думать, первая мысль – «Что я тут делаю?». После того пришел в себя, вернулось понимание, ЧТО я тут делаю, весь век стало на свои места. Лежал, присыпанный землей, и в воображении пересчитывал: правая рука есть, шевелится; левая пятерня есть; ноги работают, позвоночник целый. Потом испугался, отчего глаз нет! А их землей запорошило, щепка какая-ведь в правом глазу торчала. Землю расчистил – глаза (у)потреблять, слава Богу! Смотрю – лежу на снайпере. Возлюбленный лежит, контуженный, пластом, потерял слух и зрение. Я вылез, поднял снайпера. В дальнейшем – начали жестко насыпать. САУшки начали работать. Понимаю, кое-что наш блиндаж не выдержит попадания – надо было закончить вверх и перебежать к центральному блиндажу.
Ждали начала обстрела: прибытие САУшки, потом опять – залп, снаряды секунд 7 летели к нам, дальше – опять взрыв и новый залп. Только разорвался ругательный снаряд – мы выбегаем, чтобы за эти секунды, доколе они летят, успеть подальше пробежать. Я бежал последним и толкал снайпера, тот или иной терял лево и право. Передо мной товарищ, кто мой второй номер был, пока бежал, упал получи четвереньки и на четвереньках начал бежать так, чисто мы не могли его догнать, как цикадка. Только мы выбежали – накрывает АГС и начинает сидеть за работой 80-й миномет. Момент был запоминающийся. Мы шухер, а то с одной, то с другой стороны – бах! – почва в окоп начинает лететь. Как в фильмах показывают. Добежали, упали в ключевой блиндаж, и начали ржать. Нам всем довольно цепко дало по голове, плюс – рассмешил побратим отечественный этот, который на четвереньках бежал, мы весь никак не могли его развидеть».
Автор: AdminGWP
Рубрики: Статьи